Протоиерей Михаил Фортунато
Божественная литургия — это служба, в которой, среди всех служб, мы находим самое высокое богословское содержание, и для которой существует самое большое количество хоровой музыки. В настоящем докладе я хочу попытаться проследить ход основной мысли, заложенной в Литургии, и тем подготовить церковного музыканта к выбору музыки и ее исполнению.
Сердце Литургии находится в воспоминании Тайной Вечери, когда Спаситель вступил в дни Своей Пасхи, и Своей Страстью на Кресте и Воскресением искупил человечество. Одновременно, Литургия также является знаком Пятидесятницы, когда в Своём сошествии на апостолов Святой Дух положил начало бытию Церкви. Именно властным действием Святого Духа, момент «воспоминания» Тайной Вечери превращается в наше «участие» в ней. Призываемый во время Литургии, и посылаемый Отцом небесным на это действие, Святой Дух актуализирует присутствие Господа Иисуса Христа; Он как бы ради нас преодолевает время и пространство, и переносит нас в горницу, где однажды состоялась Тайная Вечеря, и мы в ней чудесным образом принимаем участие.
В смысле преодоления времени и пространства и надо понимать начальное обращение диакона к священнику: «Время сотворити Господеви», т. е. «Пора Господу действовать», пора приступать к таинству Тела и Крови Христовых. Наше время приостановляется, Господня вечность наступает, подходит время таинства. Хотя это обращение и сделано вполголоса в алтаре, и собравшиеся в храм его вряд ли распознают, но оно значительно; к тому же первый возглас, призносимый (через минуту) священником полным голосом и полагающий начало службе, настолько существен, что ни у кого не может оставаться сомнения, что именно Божие действие началось : «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа ...» А если царское Божие действие началось, то мы, люди, должны быть в сборе, подобно тому, как в древности пророк Моисей собрал Избранный Народ у подножья Синайской горы в тот момент, когда Господь собирался даровать ему свой Завет в десяти Заповедях.
Таким образом, по замыслу Литургии, как хор, так и все остальные верные, должны быть в сборе. Возглас Священника имеет евангельское содержание: «приблизилось Царство Небесное» и мы его приветствуем и благословляем. Если мы, и наши певчие, сознательно услышали эту благую весть, то наше «Аминь» прозвучит полное надежды на исполнение этого пророчества.
От начала службы и до сугубой ектении мы участвуем в первой, назидательной части Литургии, называемой «Литургией Оглашенных» и в большой её части посвящённой, как известно, пению и слышанию Священного Писания: Псалмов, Посланий и Евангелия. Кульминация приходит с чтением Евангелия. Мне кажется, что всегда надо помнить, что центральное содержание Благой Вести есть проповедь Смерти и Воскресения Христа, (хотя в течении года читается, главным образом, об учении и чудесах Господних), что в этих событиях заключается смысл нашего личного Крещения и следовательно всей нашей вечной судьбы; и в этом ключе мы должны петь подготовительные и заключительные фразы перед и после Евангелия. В частности, «Прокимен» и «Аллилуиа» должны, по-моему, всегда петься на уставные гласы, и не только потому, что установлено такое уставное правило, но потому, что правило сочинено с целью достойным образом выделить чтение Благой Вести. Далее, обратим внимание на ключевое значение хвалы «Аллилуиа». Оно непосредственно предшествует чтению Евангелия, когда святая книга приносится в середину для чтения. В православном ощущении, всякое ношение священного предмета, будь то книга, икона, чаша и т. п., воспринимается иконографически. Также и здесь: книга Евангелия прообразует самого Христа, для которого и поётся хвалебная песнь «Аллилуиа». Эта хвала по достоинству поётся только Богу.
Новозаветный характер носит также тропарь «Единородный Сыне». Он выделяется из всего библейского материала этой части своей формой: он не в стихах; а своим декларативным содержанием исповедания (хотя и кончается молитвой «спаси нас»), а также своим положением до Евангелия, он напоминает Символ Веры, который поется до важнейшего момента второй части Литургии. В ясных чертах в нём излагается евангельская вера Церкви во Святую Троицу, в воплощение Слова Божия, Его смерть и воскресение.
Вернёмся к библейскому материалу. В нём мы наблюдаем постепенное нарастание напряжения, ведущее к «Малому Входу» и пению «Святый Боже». В нормальной приходской службе, без епископа, открываются Святые Врата и торжественно вносится книга Евангелия; молитва священника излагает просьбу Богу, чтобы с нами вошло также служебное небесное воинство. Так символизируется наше восхождение и пребывание на небе.
В древние времена, наш «Малый Вход» был входом в храм с улицы; при архиерейском служении (которое в основном сохранило очень древние литургические черты) епископ, хотя и облачён, но стоит он безмолвно, как будто его нет, а службу ведёт за него священник. Эта ситуация — отзвук древней практики, когда архиерей вступал в храм из притвора именно в момент «Малого Входа», на исходе пения «Антифонов», и следовал в алтарь со всем духовенством. Ради иллюстрации этого момента, приведём день Великой Субботы, когда производилось крещение множества оглашённых. Крещение производил в Константинополе сам патриарх в отдельном баптистерии, пока в храме уже начиналась вечерня с длинным чтением ветхозаветных паремий. Таинство Крещения оканчивалось к моменту «Малого Входа». Под пение «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся», облечённые в белые ризы, новокрещённые христиане во главе с патриархом входили торжественно в храм, который к тому времени облекался в белые же одежды в знак ликования о совершившемся таинстве. Облачение в белое сохранилось до наших дней, но «Вход» производится уже не извне, а из того же алтаря через северные двери при торжественном ношении книги Евангелия.
По уставу положены три Антифона: они могут быть собственно антифонные, т. е. петые двумя хорами по стихам, притом третий Антифон это — Блаженства, которые предваряет молитва благоразумного разбойника на кресте. Так в воскресения и средние праздники. С другой стороны, они могут быть респонсорные, т. е. состоять из псалмов с их припевами; так бывает в великие праздники и в будни, притом припевы на третьем антифон превращается в праздники в целые тропари. Далее, как «Святый Боже», так и «Елицы» и «Кресту Твоему», эти песнопения являлись в древности тропарями входа, а стих «Призри с небесе Боже», произносимый епископом на «Святый Боже», есть один из стихов псалма, петого в древности при Входе.
Итак, суммируем первую часть Литургии: она есть богослужение Божиего Слова, построенное на системе пения псалмов и тропарей, ведущая с определённым нарастанием духовного напряжения к торжественному чтению Слова Божия. В известные промежутки фигурируют диаконские ектении, на которые народ, или хор, отвечает кратким молением «Господи помилуй». Как служащий священник и диакон, так и псаломщик, регент и его певчие, должны осознать и почувствовать эту дугу напряжения, и осмыслить её качество и направление в выборе пения и манере его исполнения. Это нарастание заложено в самой форме службы, его не приходится выдумывать. Например, положение великой ектеньи в начале службы придаёт последней характер спокойствия и размеренности сразу после первого «Аминь». Следующие ектеньи по размеру — малые, и с этого момента темп службы постепенно ускоряется, пока не появится книга Евангелия, проносимая перед взором верных, возбуждая в них памятование о Слове Божьем, пришедшем на землю. И это памятование вскоре становится реальностью, когда священная книга раскрывается и во всеуслышание провозглашается Слово Божье, о котором только что напоминалось в торжественной процессии.
Постараемся набросать общий план этой части Литургии. Мы определяем четыре значительных действия. (1) Под пение тропаря «Иже херувимы», приготовленные за Проскомидией хлеб и вино переносятся с жертвенника на престол, где стоящий в Святых Вратах епископ их принимает. (2) Тут, в алтаре, священником произносится воспоминательная и благодарственная молитва. (3) После этого священник раздробляет хлеб, ставший Телом Христовым. (4) Наконец, он обращается с чашей в руке к народу и причащает.
В этих четырёх частях Литургии мы можем усмотреть основные действия Христа, совершённые в Сионской Горнице на Тайной Вечери (Мф. 26, 26; Мк. 14, 22; Лк. 22, 19), а именно: (1) Христос «взял хлеб», (2) «возблагодарил», (3) «преломил его», наконец, (4) «дал его ученикам и апостолам». Тот, кто внимательно стоял в Великий Четверг в храме, когда читается евангельский рассказ о Тайной Вечери, и вникал в последование Божественной Литургии, не мог не быть поражён тесным соответствием между евангельским повествованием об установлении Евхаристии и сегодняшней Божественной Литургией. В этом соответствии мы видим прямое преемство нашего служения сегодня от служения самого Христа на Тайной Вечери. Это преемство жестов от самого Господа делает Литургию в прямом смысле «божественной».
Кроме того, в опыте Божественной Литургии нам дается путь мистического «восхождения» в Сионскую Горницу и соприсутствия на самой Тайной Вечери. Это, в частности, подчёркнуто в тропаре: «Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими». И тут мы понимаем, что Великий Вход и принятие епископом в свои руки хлеба, который есть прообраз Тела Христова, приобретает символическое значение восхождения Христа на вольную Страсть, точно так, как это было в Сионской Горнице, когда Христос взял хлеб и сказал о нём, что это Тело Его, которое «за вас предаётся» (Лк. 22, 19), т. е. приносится добровольно в жертву. Этой жертвой, Христос нас вводит в Царство Божие; потому, при Великом Входе мы произносим друг о друге молитву благоразумного разбойника: «да помянет нас Господь Бог наш во Царствии Своем...»
Великий Вход подразумевает совершённую уже Проскомидию. Она проходит обычно вполголоса, в самом алтаре, вне поля зрения верных. Но одно хочется сказать, что когда он располагает частицы хлеба на Дискосе, священник это делает согласно установленному иконографическому распорядку. Подобно тому, как расположены иконы на иконостасе в первом его, Деисусном, ряде, на дискосе мы видим: в середине круга — квадратной формы частицу «Агнец», слева от него — частицу Богородичную, справа — частицу Иоанна пророка и других святых; внизу же, — частицы за живых и за мёртвых.
О самом тексте Херувимской Песни надо сказать, что в нём обнаруживаются некоторые смысловые соответствия с последующим развитием службы. В призыве священника вознести наши чувства и мысли к небу в словах «горе имеем сердца», мы видим соответствие призыву: «отложим ныне всякое житейское попечение». В воспевании ангельской песни «Свят, свят, свят, Господь Савваоф...», которую пели серафимы (Ис. 6, 3), мы узнаём указание «трисвятую песнь припевающе», которую мы возносим подобно херувимам в этом таинстве, «иже херувимы тайно образующе». Причастие святых Тайн Христовых уже предуказывается в словах: «яко да Царя всех подымем». Содержание «херувимской песни» заключается в конечной хвале «Аллилуиа», которая возносится исключительно Богу.
Далее следует центральная для всей Литургии молитва, называемая «Анафора», т. е. «Возношение». Анафору мы, певчие, хорошо знаем по песнопению «Милость Мира». Возношение собственно начинается с призыва священника возблагодарить Бога; это как бы заглавие молитвы, её главное содержание: «Благодарим Господа»; в древних литургиях следовал короткий ответ народа: «Достойно и праведно есть». В этой центральной части Литургии, вся молитва обращена к Богу Отцу. Вникая в нее, мы можем усмотреть в ней тот важный момент, что всё, что делает и творит БОГ, всегда делается от лица трёх Лиц пресвятой Троицы, и эти три аспекта ясно выступают в молитве возношения.
Во первых, священник, обращаясь к Богу Отцу, благодарит за творение мира и возносит хвалу Богу; хор отвечает пением: «Свят, свят, свят», т. е. словами, слышанными в видении Исаии пророка (Ис. 6, 3), евангелиста Иоанна богослова в его Откровении (Откр. 4, 8) и прозвучавшие в устах детей в день торжественного Входа Господнего в Иерусалим на заре Страстной седмицы: «благословен грядый (приходящий) во имя Господне. Осанна в вышних».
Во вторых, поблагодарив за творение, священник теперь благодарит за дело Искупления Христом мира и человека, когда Господь заповедал ученикам «творить сие в Его воспоминание». Он произносит установительные слова, на которые народ устами хора отвечает: «Аминь», и поминает смерть Христа, его воскресение, вознесение на небо, седение по правую руку Отца и, наконец, второе пришествие во славе. И тут священник берёт в руки чашу и дискос и возносит их к небу, «Твоя от твоих...», указывая тем, что не только умственно, но на деле была однажды принесена, и приносится, жертва на Кресте. Пение нами молитвы «Тебе поем» в этот момент, в которой отсутствует предмет прошения, призвана быть созерцательным откликом общины верных на происходящее в алтаре, т. е. по мысли, на Голгофе.
В третьих, священник усердно молится Богу Отцу ниспослать Духа Святого. И здесь мы должны ясно подчеркнуть двойную цель этой просьбы: мы просим, чтобы Святой Дух снизошёл и освятил хлеб и вино, прообразы Тела и Крови Христа на престоле, но также, чтоб Он освятил и собрание верных, предстоящих в храме, с тем, чтобы освящённое стало Телом Христовым: и народ, и хлеб с вином. Но хлеб с вином, преображённые в Тело и Кровь Христовы, предназначаются для преображения людей, прощения их грехов, для общения Святого Духа, для единения их друг с другом. Этим мы и становимся подлинно Церковью. Единение во Святом Духе обнимает не только всех собравшихся, но и усопших предшественников в вере, и в первую очередь Божию Матерь (которой поётся хвалебная песнь «Достойно есть» или другая), и за ней епископа и народ: «и всех и вся». Эта часть Литургии кончается возгласом: «и даждь нам едиными усты и единым сердцем ...», на который народ устами хора отвечает: «Аминь».
Следующая часть Литургии — преломление. До этого, единый в духе, народ поёт Молитву Господню, как говорится, «с дерзновением», т. е. без ложного умаления себя, а как собрание сыновей и дочерей Божиих, призванных со святыми в Царство Божие. Священник возносит над престолом святые дары со словами: «Святая святым», т. е. святые дары — святому народу. Мы же отвечаем, что Один только есть Святой: Господь Иисус Христос, который есть сияние славы Бога Отца. И как Господь един, так и хлеб един, един для всех. Преломлённый, раздробленный на многие части, единый хлеб остаётся неразделённым и неразделяемым, созидающий единое тело Церкви. И мы, раздробленные его члены, соединяемся воедино в причастии.
Вот конечная цель всей Литургии: наше причастие Телу и Крови Спасителя, наше созидание в единую Божию семью, Божие Тело. После причастия, мы благодарим Бога за этот дар небесный. Заметим, что проводится связь Литургии с событием Пятидесятницы в пении «Видехом цвет истинный» для указания, что тот же Дух, который Сошёл на апостолов в день Пятидесятницы, Он же нисходит в Литургии на верных, на хлеб и вино. Святой Дух, таким образом, созидает Церковь.
Приобщенные к Божией жизни в Литургии, мы теперь посылаемся в мир, как ученики Воскресшего, облеченные Св. Духом: «С миром изыдем».
С таким взглядом на «божественность» Литургии регент и его певчие должны подходить к выбору и исполнению музыкального репертуара.
«Око церковное» — литургическая библиотека, 2000—2005