А. А. Кантер
В настоящее время наблюдается значительный интерес общества к истории нашего Отечества и, в частности, к истории его культуры и православному богослужению. В связи с притоком в Церковь в последние годы заметного числа образованных людей отмечается рост интереса к вопросам церковного устава, его становления и развития, к вопросам литургики.
Учитывая, помимо теоретических соображений, чисто практическую потребность проведения богослужений по древнему, дониконовскому обряду, мы сочли уместным поставить один давно назревший вопрос, касающийся проблемы ВОЗВРАЩЕНИЯ в cовременную старообрядческую богослужебную практику чина пения древних Пророческих Песней.
Несколько слов о том, что представляют собой Пророческие Песни и каково их место в православном богослужении.
Пророческие Песни — это библейские гимны высочайшей духовной поэзии, воспетые ветхозаветными пророками и праведниками по поводу поворотных событий в жизни Израильского народа. В Библии таких гимнов 14. Однако под именем Пророческих Песней из них в состав православного богослужения вошли лишь 10: две Песни пророка Моисея; Песнь Анны, матери пророка Самуила; Песни пророков Аввакума, Исаии, Ионы; Песнь трех отроков, разделенная на две; Песнь Богородицы и пророка Захарии.
Согласно Иерусалимскому Уставу, которого Русская Церковь придерживается начиная с XIV—XV вв., Пророческие Песни положено исполнять на утрени, в центральной ее части, т. е. в соединении с канонами — таким образом, что Песни представляют собой как бы костяк, а ирмосы и тропари канонов служат своеобразными припевами к стихам Песней.
Традиция употребления Пророческих Песней в православном богослужении весьма древняя, о чем имеются свидетельства, относящиеся еще к III—IV вв.001 На русской почве Пророческие Песни указываются еще в списках Студийского Устава, который первоначально определял богослужение в древней Руси. Многое в способе их исполнения было унаследовано при переходе Русской Церкви на Устав Иерусалимский. Данный вопрос достаточно полно освещен в работах известного литургиста начала века М. Н. Скабаллановича, где приводятся ссылки на соответствующие рукописи начиная с XII—XIII вв.002
Проблема, о которой пойдет речь, на сегодняшний день заключается в том, что в современной богослужебной практике старообрядцев (опирающейся, в принципе, на дониконовскую редакцию Иерусалимского Устава) Пророческие Песни занимают весьма скромное место. Их употребление приурочено лишь ко времени Великого Поста, в то время как, согласно упомянутой дониконовской редакции Устава, Песни должны исполняться ВО ВЕСЬ ГОД (!), в т. ч. в будничные и праздничные дни. Об этом красноречиво свидетельствуют различные рукописные источники XIV—XVI вв., а также печатные Уставы I-й половины XVII в.
На основании вышеупомянутых исследований Скабаллановича, а также нашего анализа ряда рукописных Часословов XIV—XVI вв., списков Студийского и Иерусалимского Уставов XIV—XVI вв. и печатных изданий Устава Церковного иерусалимской редакции XVII в., можно утверждать, что Пророческие Песни положено было употреблять в соединении с канонами на утрени в 3-х различных видах применительно к 3-м типам богослужения, а именно:
1) в будничном виде — на повседневном богослужении;
2) праздничном — на воскресной и праздничной службах;
3) великопостном — на богослужении периода Постной Триоди.
В БУДНИ дониконовская редакция Устава, на которую, в принципе, опирается современная старообрядческая традиция, предполагает исполнение Пророческих Песней в наиболее полном виде. Согласно чинопоследованию утрени, изложенному в различных источниках XV—XVII вв., Песни должны были стихословиться, т. е. петься попеременно на оба хора по стихам от начала до конца с кратким припевом (или припевами) к каждому из них. Допев соответствующую Песнь до конца, требовалось вернуться к определенному стиху Песни, начиная с которого должно следовать чередование стихов Песни с ирмосом и тропарями канонов003.
Для ПРАЗДНИЧНОГО богослужения в той же редакции Иерусалимского Устава чин пения Пророческих Песней сокращен таким образом, что в нем отсутствует стихословие каждой Песни от начала до конца, но сразу указывается петь ирмос(ы) первого канона, после чего идет чередование уставленного числа стихов соответствующей Пророческой Песни с тропарями канонов004.
Для времени ВЕЛИКОГО ПОСТА, более всего сохранившего (уже в период господства на Руси Иерусалимского Устава) особенностей древней студийской практики, характерно наличие как бы промежуточного вида чина пения Пророческих Песней.
В воскресные и праздничные дни периода Постной Триоди чин этот аналогичен описанному выше праздничному сокращенному варианту (т. е. без стихословия). В будни же стихословие от начала до конца имеет место не для всех Песней, а лишь для тех, которые соединяются с трипеснцем. Т. е. в понедельник должны стихословиться 1-я, 8-я и 10-я Песни, во вторник — 2-я, 8-я и 10-я, в среду — 3-я, 8-я и 10-я и т. д. Прочие же Песни не стихословятся, но сразу поется ирмос первого канона и уставленное число стихов Песней чередуется с тропарями канонов005.
Таким образом, рассмотрев подробно все три вида употребления Пророческих Песней в чине утрени, согласно дониконовской редакции Устава Церковного, приходим к выводу о неразрывном единстве, которое предполагает Устав в отношении Песней с канонами утрени для всего годичного круга богослужения.
До какого же времени этот устав исполнялся в Русской Церкви и каковы причины исчезновения Пророческих Песней из богослужебной практики?
При изучении рукописных памятников, записанных крюковой нотацией, специалисты пришли к выводу о том, что со второй половины XV в. произошло заметное усложнение напевов в стилистике знаменного роспева. Это послужило причиной постепенного перехода от пения тропарей канонов к их чтению, т. к. стало трудно роспевать тропари по подобию сложных мелодий ирмосов006.
Вероятно, одновременно с этим происходил процесс перехода от пения Пророческих Песней к чтению их, а к XVI веку — и замене их во вседневных и праздничных службах короткими припевами («Слава, Господи, Рожеству Твоему», «Пресвятая Госпоже Богородице, спаси нас» и т. п.007), что отмечается даже в ряде рукописных Уставов того времени. Видимо, не последнюю роль в этом процессе играло и стремление к сокращению богослужения, о чем можно догадываться исходя из острой полемики, существовавшей в I-й половине XVI века по поводу разного рода церковных нестроений и, в частности, т. н. явления многогласия008.
Поскольку Пророческие Песни стали постепенно исчезать из вседневного богослужения еще задолго до реформ патриарха Никона в середине XVII в., неудивительно, что и на сегодняшний день в богослужебной практике старообрядцев они представлены весьма неполно и употребляются лишь в Великий Пост, причем их не поют, а читают. Однако необходимо заметить, что давность традиции не может служить оправданием нарушения, с одной стороны, церковного устава, а с другой,— самого изначального смысла, заложенного в данный вид церковной гимнографии, каковым является канон. К тому же, поскольку теперь достаточно определенно известен порядок соединения Пророческих Песней с канонами утрени, имеются все предпосылки для возвращения этого некогда утраченного духовного богатства в современную богослужебную практику по старому обряду.
Для практической реализации этой возможности в заключение предложим ряд соображений по поводу способа исполнения Пророческих Песней, основываясь, во-первых, на анализе их структуры в ряду сходных литургических элементов, а, во-вторых, на значительном церковно-певческом материале старообрядческой традиции XVIII—XX вв., содержащего подобные элементы. Применительно к двум вариантам, в которых Песни должны исполняться, согласно вышеизложенным требованиям Устава, т. е.:
1) в виде стихословия;
2) в качестве «припевов»009 к тропарям канонов, —
можно сказать следующее.
В 1-м случае, когда Пророческая Песнь стихословится, ее стихи должны петься на глас первого канона. Способ исполнения стихов (по аналогии с любым другим библейским материалом, например, псалмами «Господи воззвах» или «хвалитными» псалмами), вероятно, должен носить речитативный характер. За образец для речитации стихов Песней можно взять именно псалмы «Господи воззвах», имеющие к тому же весьма сходный чин пения. Во множестве рукописных крюковых Обиходов начиная с XVII в. имеются напевы «воззвашных» псалмов на все 8 гласов.
Припевы к каждому стиху соответствующей Пророческой Песни известны010, они имеются в целом ряде древних рукописных Часословов XIV—XV вв., а также и в более древних списках Студийского Устава XII—XIII вв.011
По аналогии опять-таки с «воззвашными» псалмами, напев для них можно взять из упомянутых крюковых сборников012.
Во 2-м случае, когда стихи Пророческих Песней чередуются с тропарями канонов, образцом для пения этих стихов, очевидно, должен служить стих «Хвалим, благословим, кланяемся Господеви, поем и превозносим Его во веки» перед катавасией на 8-й песни канона. Напевы на все 8 гласов можно встретить во многих Обиходах Поморской традиции XVIII—XX вв.013
Таким образом, очевидно имеется реальная возможность возрождения в современной старообрядческой богослужебной практике в полном объеме древнего чина пения Пророческих Песней. К этому остается лишь добавить, что для воссоздания картины богослужения, максимально приближающейся ко второй половине XV века, необходимо наличие полностью роспетых канонов. Эта задача представляется весьма сложной из-за огромного масштаба чисто технической работы по роспеванию тропарей множества канонов по образцу напевов соответствующих ирмосов. Кроме того, она потребует незаурядной подготовки и исключительной крюковой грамотности и опыта от будущих роспевщиков. Однако на этом пути нет никаких принципиальных трудностей, а плоды такой деятельности невозможно переоценить.
ОР РГБ — Отдел рукописей Российской Государственной библиотеки.
РГАДА — Российский Государственный архив древних актов.
МГА МИД — Московский Главный архив Министерства иностранных дел.
ОРКиР НБ МГУ — Отдел редких книг и рукописей Научной библиотеки Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.